откопайте ее, она притворяется!
Иногда я не сплю ночами. Иногда я просто ворочаюсь в кровати, не могу сомкнуть глаз, словно... не могу. Мне жарко, но стоит скинуть с себя одеяло, я мерзну и не могу не думать ни о чем, и голова болит. Часто болит голова.
Хотя сейчас лето, в полпятого утра на лоджии холодно и я в пижамке, которая совсем не греет. Сижу на подлокотнике кресла и смотрю, как на деревянных полах расползаются клюквенными пятнами первые солнечные лучи. Ловлю босой ногой один, другой, и ступни у меня заляпаны клюквенной кровью. Я смотрю на свои ноги, заляпанные алой клюквенной солнечной кровью и вспоминаю, о чем думала в постели. Я часто об этом думаю. В подробностях представляю, как меня сбивает машина. Я воображаю, как я опять буду трепаться с матушкой по телефону, и скажу ей, - смотри, я через дорогу перехожу, слушай, чтобы меня не сбили. А тут слева несется какая-нибудь машина. Обязательно светлая, чтобы на ней была видна моя кровь, красивым багровым пятном. Я представляю, как мудила-водила ругнется, и подбавит газу, а мое тело тем временем словно в замедленной съемке, неестественно изогнувшись, рухнет на землю мешком костей. Но, конечно, замедленной съемки не будет, это ведь не экшновый фильм, мое изломанное тело просто отбросит на тротуар, вокруг соберутся люди и будут говорить, что девочка болтала по телефону, а машина не заметила ее. Будут говорить, после смерти всегда слишком много говорят. Зачем столько говорят?
Я вздыхаю и раздраженно болтаю ногой, у меня в голове каша, такая каша. Я бы хотел писать стихи, но мой удел - белый безразмерный стих, именуемый прозой. Да и то только бумагу мараю.
Мне нужен кто-то, о ком я бы мог заботиться. Чтобы был повод варить по утрам кофе и бежать в ближайшую пекарню за свежими пончиками. Жарить яичницу. Печь блины. Я бы научился делать вкуснейшее овощное рагу. Мы бы стали вегетарианцами, если бы захотели. Я бы делал тебе бессмысленные подарки и покупал бы цветы без повода.
ты.
у меня есть безобразный, бестелесный образ, на который я молюсь, которому поклоняюсь, которого люблю. я не знаю, кто ты. надеюсь, однажды мы встретимся, иначе я проведу свою жизнь в бессмысленном одиночестве, окруженный лишь Кафкой. может быть, тогда я даже осилю Заратустру. Только, надеюсь, мне не придется. Если я буду один, я не протяну долго, я быстро задохнусь в пыли одиночества. Я не смогу даже на гитаре играть, ведь играть нужно для кого-то, а для себя играть я не умею, не привык.
И я не знаю, какая главная мысль во всем этом излиянии бессмысленных мыслей.
Просто я ехал сегодня в троллейбусе и понял, что мои наивные заявления, что у меня прочный эмоциональный барьер, очень наивны. Мой эмоциональный барьер разрушаем одним щелчком пальцев, щелк! и его нет.
порвалась струна
сдали нервы
зачем я
кто я
где я
зачем моя жизнь?
сдали нервы
зачем я
кто я
где я
зачем моя жизнь?
шнурок душит меня, кажется, словно это мои убеждения меня душат, и хочется прокричать Take me to church! да только не поможет.